К ВОПРОСУ О НИЧТОЖНОСТИ ПРЕТЕНЗИЙ НА ВКЛ- ГОСУДАРСТВО БЕЛАРУСОВ....
Современная республика Летува (Lietuva) имеет примерно такое же отношение к Великому Княжеству Литовскому (ВКЛ), как современная республика Македония к империи Александра Македонского, т.е. является мизерной частью некогда огромного государства. Территория ВКЛ в середине XV века превышала 900 тыс. кв. км, тогда как у нынешней Летувы она составляет 65 тыс. кв. км (менее 7,2 % от площади ВКЛ периода его расцвета). В состав ВКЛ входили тогда не только все земли нынешней Беларуси и Летувы, но также ряд областей Латвии, России, Украины, Польши и даже Молдавии.
Жмудь и Литва
Новейшую аргументацию притязаний летувисов (бывших жемайтов) на наследие исторической Литвы недавно изложил Йонас Лауринавичюс в своей книге «Древняя Литва: цивилизация и государство (Легенды и факты в этническом аспекте)». Глава XVIII этой книги целиком посвящена рассмотрению тезиса о том, что, дескать, Беларусь никогда не была Литвой.
Странным представляется его заявление уже в первом абзаце, где он как постулат выдвигает мысль о том, что беларусы и жемайты якобы «одной культуры».
На самом деле предки нынешних летувисов во время создания ВКЛ (в XIII веке) были крайне отсталыми племенами (достаточно сказать, что они оставались язычниками и не имели своей письменности). Даже гончарный круг они узнали впервые от литвинов, когда вошли в состав ВКЛ. Оружие жемайтов было примитивным, наряду с железными образцами широко использовались каменные! С ними невозможно было вести «правильную войну», потому что они жили в лесах, и при появлении вражеских войск отступали в самые дебри, на болота, где оказывали отчаянное сопротивление. Немцам проще было их вырезать, чем крестить.
На этом фоне выглядят ненаучной фантастикой заявления нынешних летувисских историков о том, что Жемайтия – «родина Литвы». В XIII веке на территории Жемайтии не было не только подходящего города для столицы государства, но и вообще городов как таковых. А вот Новогородок – первая столица Литвы до 1323 года – был основан еще в 1044 году. В нем жило немало ремесленников (ювелиры, оружейники, кузнецы, ткачи, кожевники…), имелась библиотека и даже алхимическая лаборатория.
Во втором абзаце своего текста автор выдвигает еще один абсолютно неверный тезис:
«Исследователи давно выяснили, что этнический и, соответственно, геополитический раскол региона /на жемайтов и беларусов – Ред./ начался со времён славянской экспансии в «балтский» мир около полутора тысяч лет назад».
На последних страницах книги Масловского* есть довольно интересная карта на которой показаны границы Самогоитии (лит. Жемайтии), которые я обвёл зелёным маркером. Красными точками обозначена, примерно, граница современной Республики Летува. (Северная граница Самогоитии и Летувы совпадают.)
Это заявление не соответствует историческим фактам.
Во-первых, 1500 лет назад никаких жемайтов еще не было. Они отпочковались от предков латышей (латгалов, земгалов, селов и куршей) и заселили территорию Жемайтии (нынешней Летувы без Виленской области) только в VIII—IX веках. Соответственно, являясь «отпочкованием» от этих восточных балтов, жемайты не могут быть прямой родней беларусам, произошедшим от западных балтов.
Во-вторых, славянизация беларусов не могла начаться 1500 лет назад, ибо тогда никаких славян тоже не было. Славяне сформировались в регионе между Вислой и Лабой (Эльбой), побережьем Балтики и Карпатами путем смешения готов, западных балтов и ряда более мелких народов в значительно более позднюю эпоху, в IV—V веках после Р.Х.
Славянизация кривичей началась с VIII века – так как они проживали на пути «из варяг в греки», славянизация ятвягов и дайновы (литвинов «летописной» Литвы) – вообще только в XIV—XVI веках. И не вследствие «славянской экспансии», как утверждает Лауринавичюс, ссылаясь на работы ряда российских и беларуских ученых, а в связи с распространением христианства, которое несли словены Новгорода (арианство), русины Киева (греческое православие) и ляхи Кракова (католичество).
Далее автор заявляет:
«В конце концов разная конфессиональная и языковая принадлежность сыграла в истории роль этнообразующего фактора. Белорусы ныне – это отличный от литовцев народ».
Опять неверно. Находить основу для этнических различий между беларусами и жемайтами в разных конфессиях – значит принципиально заблуждаться. Например, в конце XVIII века на территории Беларуси 39% населения было униатами, 38% католиками, 10% иудеями, 6,5% православными (см. «Атлас истории Беларуси XVI—XVIII вв.», 2005 г.). И сегодня население Западной и Центральной Беларуси преимущественно католическое. Но, независимо от конфессий, все они – беларусы. Кстати говоря, беларусов-католиков у нас традиционно называли «поляками», а не «литовцами» или «жмудинами». Уже по одной только этой причине несостоятельна ссылка на конфессии как нечто «этнообразующее» для беларусов.
Это для жемайтов католическая религия в самом деле явилась этнообразующим фактором. Они так долго и упорно сопротивлялись попыткам сделать их христианами (это удалось только к середине XV века), что им разрешили вести службу в храмах на своем языке. Польский костёл не позволял литвинам (предкам беларусов) ничего подобного вплоть до второй половины ХХ века. Именно по этой причине наши католики считались «поляками», но отнюдь не «жемайтами».
Реальным «этнообразующим» фактором в Российской империи выступал режим абсолютной монархии (самодержавия). В частности, с целью обоснования захвата ВКЛ идеологи царизма придумали концепцию о «трех ветвях древнерусского народа» – ныне разоблаченную наукой, но яростно отстаиваемую политиками России и Русской православной церковью, а также их «пятой колонной» в Беларуси и Украине. Царизм, конечно, не создавал «новых этносов», зато изменял их названия, тем самым указывая исторические псевдоориентиры для своих приверженцев в колониях.
Начало такой практике положила царица Екатерина II в конце XVIII века. В книге исторических драм “Здрапежаная зямля” беларуского писателя, кандидата исторических наук А.Л. Петрашкевича приведена литературно обработанная выдержка из указа Екатерины ІІ (стр. 251):
“Отныне Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское именовать Белой Русью, а население – белоруссами, чтоб навеки привязать к России. За Жемойтией же и жемойтами пусть себе остаются названия Литва, литовцы…”
Было это в 1796 году, после подавления восстания Тадеуша Костюшко.
А после восстания 1863—64 гг., охватившего земли четырех современных государств – Польши, Летувы, Беларуси и Украины, термины «Белоруссия» и «белорусы» были официально заменены на «Северо-Западный край» и «западные русские».
Идеологи Российской империи (в первую очередь историки, такие как К.А. Гаворский, М.О. Коялович, М.Ф. Владимирский-Буданов, М.К. Любавский и им подобные) упорно внедряли лживую концепцию, согласно которой «историческая Литва» – это якобы Жмудь (Жемайтия), хотя она не состояла в ВКЛ именно тогда, когда Великое Княжество стремительно расширялось на юг и восток.
Понятно, что жемайты с радостью приняли столь щедрый подарок – считать самих себя Литвой, а не Жмудью и колонией Литвы. Отсюда их упорное нежелание расставаться сегодня с этим мифом. Тем более, что великорусские историки одновременно ввели в обиход басню о том, что, дескать, у беларусов никогда не было своей государственности (которую ликвидировала Россия в конце XVIII века) и что они якобы изнывали в ВКЛ под игом жемайтов.
Однако, согласно всем официальным и неофициальным документам ВКЛ, именно жмудины (жемайты) находились в вассальной зависимости от литвинов (беларусов) и те правили ими, а не наоборот. (Непонятно, как вообще жмудины могли угнетать наших предков, если они сами долгое время находились под властью немцев). Согласно Переписям Войска ВКЛ, в XVI веке шляхта на территории нынешней Летувы на 60—80 % состояла из литвинов с фамилиями на «-вич», которые владели крестьянами жемайтами и аукштайтами. Так что скорее надо говорить о «беларуском иге» над предками летувисов.
Кстати, знает ли сам Лауринавичюс, что его фамилия – беларуская? Точнее, литвинская, западнобалтская. Изначально она звучала как Лаўрыновіч, но после 1918 года, когда жемайты занялись массовым переименованием всех названий в своей стране, а также изменением фамилий, ей добавили восточнобалтское «-юс». Фактически «-ич» и «-юс» – одно и то же (морфемы на «-ич» западнобалтские, не славянские, они аналогичны латинской притяжательной морфеме «-is», сохранившейся у жемайтов по причине их самоизоляции от окружающих народов).
А вот у славян фамилия как указатель принадлежности к конкретному роду была заимствована от готов (славянское «-оу» от готского «-он»). Обращаю внимание, что у литвинов в Переписи Войска ВКЛ 1528 года (это 98% фамилий в Переписи) – исключительно фамилии на «-ич» (практически даже на «-вич»), нет ни одной фамилии со славянским окончанием «-ов», «оу» или просто «о» – с редукцией «в». То есть, если судить исключительно по фамилиям, то оказывается, что ни одного славянина в XVI веке среди литвинской шляхты не было (славянские фамилии в Переписях Войска встречаются лишь у шляхты с Волыни, Подолии, Галиции).
О «славянах-беларусах»
Лауринавичюс пишет:
«Готовить почву для исторических (соответственно, и территориальных) претензий начали ещё идеологи белорусского национального Возрождения конца XIX – начала XX века, а в новое время культивируют их последователи: от любителя Н. Ермоловича до определённой части профессионалов с учеными степенями. На смену стереотипам имперской науки о «русско-литовском» характере ВКЛ (с чем трудно было бы спорить, если бы под «русским» понималось «прусское», а не «славянское» либо «российское» слагаемое) пришли якобы новые, но с той же целью – доказать исконные преимущества «славянства» (в данном случае «белорусского») над «балтством», возвысить заслуги первого в создании ВКЛ и принизить – второго. Соответственно – и их права на наследие «Великого Княжества»».
Здесь я отчасти соглашусь с ним. Действительно, это просто позор – повальное увлечение беларуских историков лживым постулатом царских времен, согласно которому беларусы – якобы «восточные славяне». Ведь именно на этом ненаучном мифе основывается вся «концепция» пресловутого «западнорусизма», придуманная в XIX веке (мол, беларусы – «западная ветвь древнерусского народа»). Причем концепция трижды лживая, так как славянами не являются не только беларусы, но и славяноязычные потомки сарматов (украинцы), а также потомки угро-финнов и тюрок (русские). Если эту изначальную басню о «славянах-беларусах», «славянах-украинцах» и «славянах-русских» убрать из концепции «западнорусизма», то от нее ничего не останется!
Ученые установили, что беларусы антропологически и генетически неизменны как минимум 3500 лет*. А славяне появились только в IV—VI веках. Поэтому, даже если согласиться с мнением некоторых российских ученых, утверждающих, что праславянский этнос образовался примерно на тысячу лет раньше, то все равно даты не сходятся.
/* См., например, книгу беларуского генетика А.И. Микулича «Беларусы в генетическом пространстве» (2005 г.)./
Профессор И.Н. Данилевский в курсе лекций «Древняя Русь глазами современников и потомков (IX—XII вв.)» (Москва, 1998) попытался «разрешить» эту проблему следующим образом:
«На территории Белоруссии выявляется третий антропологический тип восточного славянства – долихокранный широколицый. Имеются все основания полагать, что этот тип в Верхнем Поднепровье и в бассейне Западной Двины – результат ассимиляции местных балтов славянами. Формирование же долихокранного широколицего антропологического типа в Восточной Европе восходит к весьма отдаленному периоду – культуре боевых топоров эпохи бронзы».
Простите, но если черепа у беларусов остаются неизменными со времен «культуры боевых топоров эпохи бронзы» (это 2-е тысячелетие до н.э.), то в чем же тогда заключалась славянизация? Почему они вдруг стали «славянами»? Неужели лишь оттого, что постепенно перешли на околославянский язык? Так ведь генетически и антропологически они абсолютно не изменились. Не изменились также традиции их материальной и духовной культуры.
Вызывает смех якобы «научный метод» Данилевского: видите ли, он изволит полагать, что черепа беларусов X века, совершенно идентичные черепам их предков, живших на 2500 лет раньше, вдруг стали черепами не просто западных балтов, а «славянизированных» и потому уже относятся к «восточным славянам». Это где же на черепе западного балта видны следы того, что его обладатель говорил на славянском койне?
Беларусы никогда славянами не были, и сегодня ими тоже не являются. Черепами не удались, менталитет – балтский, в языке – до 25% архаичной лексики, либо западнобалтской (ошибочно именуемой «прусской»), либо заимствованной от немцев во времена попеременной борьбы и дружбы с Орденом, плюс к тому особенности фонетики, чуждые славянам (например, «дзеканье», «цеканье», «гэканье»).
Иллюзию «близости со славянами» создает то обстоятельство, что сами славяне появились путем слияния готов с частью западных балтов, ушедших вместе с ними «воевать Европу». Но это слияние происходило вовсе не на нашей территории, а где-то между побережьем Балтики и Карпатами. Наши же предки как были западными балтами, так ими и остались.
Поэтому я согласен с Лауринавичюсом, когда он называет исторической карикатурой попытки ряда беларуских историков представлять историю летописной Литвы как якобы «славянского образования».
Какую книгу ни открой – везде «славянские племена кривичей, дреговичей, радимичей». А куда же делись ятвяги и дайнова – исконное население Западной и Центральной Беларуси, на базе которого возникли литвины? Они нарочно забыты, потому что «не укладываются» в басню о «славянском происхождении беларусов». Хотя те же кривичи тоже не славяне, но балты.
Под «славянами» в «Повести временных лет» (она была составлена в Киеве в 1220-е годы) понимались вовсе не представители славянского этноса, а племена, научившиеся от варягов понимать славянскую речь. Вот что пишет в этой связи российский историк А.А. Бычков в своей книге «Киевская Русь: страна, которой никогда не было?»:
«Население территории вокруг Киева в VIII—IX веках – сплошь балтское, о чем свидетельствует топонимика Правобережья Днепра. Эти балты, которых историки называют древлянами, были народом грамотным. Найден горшочек для краски с надписью: «Ускатзимис». Это – слово языка западных балтов, которое схоже с жемайтским восточнобалтским «ужкайтимас» (киноварь).
Точно так не были «славянами» северяне – «это народ ясский, говоривший в то время по-осетински, вероисповедание – мусульмане, проживали от Днепра до Дона. Северянами их прозвали славяне, сами себя они называли саварсами – черными аорсами, черными асами.
…Название племени «радимичи» происходит от иранского «пратамас» – «первые», они жили севернее остальных иранских племен. «Вятичи» – от «йетек» – «люди вождя». Вятичи были племенем, смешанным из асов и местной мордвы, проживавшей в верховьях Дона».
Как видим, кривичи и древляне – это западные балты, радимичи и северяне – сарматы, вятичи – смесь сарматов и финнов. Никаких «восточных славян» никогда не было!
Пока беларуские историки будут повторять сказку о том, что «литвины были славянами» или что «Литва была славянским образованием», – у жемайтов всегда будет повод аргументировано опровергать этот вымысел. И, соответственно, противопоставлять ему свою выдумку о том, что якобы Жмудь и была летописной Литвой.
Лауринавичюс фактически спорит только с концепцией беларуских историков о «славянском происхождении литвинов». Ибо если эту концепцию убрать – то вырисовывается уже совсем иная история Литвы-Беларуси. И спорить тогда летувисам, собственно говоря, нет о чем.
Средневековые литвины ВКЛ (образовавшиеся в результате смешения ятвягов и дайнова с пришельцами из Пруссии и Поморья, тоже западными балтами) жили на территории Гродненской области, части Брестской и Минской областей, на Виленщине и Белосточчине*.
/* Подробно этот вопрос рассмотрен в моей книге «Тайны беларуской истории», только что вышедшей из печати в минском издательстве «ФУАинформ». – Авт./
Хочу также обратить внимание читателей на то, что в прошлом литвинов-беларусов было значительно больше чем жемайтов-летувисов не только в абсолютных цифрах, но и в пропорциональном соотношении. Однако в ходе крайне жестокой войны Московии против ВКЛ в 1654—1667 гг. численность этноса литвинов сократилась вдвое. При этом в пограничных с Московией областях потери населения составили 75—80%, в Центральной Беларуси – до 40—50%, в Западной Беларуси – около 20%. Зато Жемайтии война практически не коснулась.
А в 1700—1721 годах, в результате Северной войны, территория нынешней Беларуси потеряла треть своих жителей!
По подсчетам демографов, если бы не те две войны, то население Беларуси сегодня составляло бы не менее 25 миллионов человек!
Своей прежней величины (по состоянию на 1650 год) литвинский этнос достиг только в 1771 году – через 120 лет! А вот численность жемайтов в то время непрерывно возрастала. Территорию будущей Летувы почти сразу заняли шведские войска, полномасштабных боевых действий там не было. Именно катастрофа ВКЛ в XVII веке оградила жемайтов от полной ассимиляции литвинами-беларусами.
ххх
Летувисский историк Т. Баранаускас заявил:
«Свою хрупкую идентичность белорусы ищут в прошлом Великого Княжества Литовского, его присваивают, объявляя себя настоящими литовцами («литвины»), оставляя для наших предков только роль жемайтов («жмудинов»). Белорусская «литовскость» нередко антилитовская: гордость за своеобразно понятую историю ВКЛ переплетается с презрением к нынешней Литве».
Удивительные слова! Они наглядно показывают, что летувисы (бывшие жемайты) сами презирают свою Жмудь, ибо отказались от ее традиционного названия. В ВКЛ территория нынешней Летувы именовалась «староством Жемайтским», в царской России – княжеством Самогитским (Самогития, это Жемайтия по латыни).
То, что эта область не являлась всем государством, прекрасно видно по титулу правителей: великие князья Литовские, Русские и Жамойтские. Самый знаменитый среди них – Витовт – четыре раза (в 1384, 1390, 1398 и 1404 гг.) официально, по договорам, отдавал Жемайтию Тевтонскому ордену! Это значит, что ее территория была всего лишь разменной монетой в политической борьбе того времени.
Согласно административному делению ВКЛ, страна состояла из трех основных областей: Литвы (нынешняя Западная и Центральная Беларусь, плюс Виленщина, плюс ныне польский регион Сувалки – Белосток – Дарагичин), Руси (нынешняя восточная часть Беларуси плюс северная половина Украины) и Жемайтии (нынешняя Республика Летува, но без Виленщины).
Фактически, такое же административное деление сохранилось в Российской империи после разделов Речи Посполитой. Российский император именовался князем Витебским (в отношении Витебской и Могилевской областей), князем Самогитским (в отношении нынешней Летувы без Виленщины) и Великим князем Литовским (в отношении территории Западной и Центральной Беларуси, плюс Виленщина).
Гербом всех этих земель осталась наша «Погоня», размещенная ниже российской короны, тогда как гербом Самогитии всегда был «Медведь» (Локис), исторический герб Жмуди. (Попутно обращаю внимание на то, что в титуле царя отсутствовал фантастический термин «князь Белорусский».)
В ноябре 1918 года летувисы провозгласили на территории Жемайтии-Самогитии Республику Летува и заодно присвоили беларускую «Погоню». Но ведь они до конца XIV века оставались язычниками, откуда у них на гербе мог появиться крест? Утверждения о том, что его взяли после перехода жемайтов из язычников в католики (реально в 1410—1420 годы) несостоятельны. Зачем католикам греческий шестиконечный крест? Единственной обладательницей этого символа во всем регионе была варяжская династия Изяславичей – князей Полоцка.
Так почему княжество Самогития, оставаясь в своих прежних границах, вдруг сменило название на «Литву», а герб Самогитии (повторяю: это слово Жмудь по-латыни) «Медведь» – на «Погоню», символ другого княжества? Тем более, что первоначально Летува была объявлена монархией, и только через несколько месяцев – республикой. Видимо, исключительно потому, что жемайты хотели «примазаться» к истории ВКЛ, но теперь лицемерно обвиняют в этом беларусов!
Кстати говоря, в 1935 году премьер-министр Летувы Тубалис официально заявил в сойме (парламенте) о «нелитовском» (то есть не жемайтском) происхождении «Погони» и сказал, что начата работа по созданию оригинального герба Республики Летува, на основе исторического герба Жемайтии «Медведь». Эта работа обязательно была бы завершена, но помешало начало Второй мировой войны.
О литовском языке
На каком языке разговаривали, писали указы, чеканили монету великие князья Литвы? Летувисы говорят, что на литовском. Это правда. Однако требуется очень важное уточнение – какой язык в данном случае считать литовским. Тот, который называют литовским сегодня в Летуве, впервые встречается только в документах XVI века. Напомню, что к концу XVI столетия ВКЛ уже вошло в состав Речи Посполитой.
Художественная литература, написанная на нынешнем литовском языке, появилась ещё позже – в XIX веке, во времена Адама Мицкевича. Документов, написанных на «литовском» языке – в нынешнем понимании – просто не существует.
Например, великий князь Литовский – Ягайло, ставший в 1386 году польским королем, в указе о назначении наместником Полоцка своего брата – Скиргайло, продолжал писать «по-литовски». Для того, чтобы прочитать этот документ, не нужно брать в руки словарь современного летувисского языка. Все понятно и так.
Князь Витовт, когда-то беспощадно уничтожавший язычников-жемайтов, теперь стал национальным героем республики Летува – «Витаутасом». Между тем, нет в архивах ни одного документа, где было бы сказано «Я, Витаутас…», зато есть тексты, написанные на языке, понять который наш читатель способен без переводчиков. Современные специалисты называют его «старобеларуским». Для литовских князей этот язык был современным, они называли его «русским». Сохранились грамоты Витовта, написанные и на старонемецком языке. В одной из них он сам назвал язык, на котором писал свое предыдущее послание – «русским».
В 1919-м году, став независимыми, летувисы потребовали от России вернуть им «старинные литовские летописи». Правительство РСФСР «пошло навстречу» и предложило критерий отбора: все документы на литовском языке будут непременно возвращены. В результате летувисы остались ни с чем, так как среди более чем 500 томов метрики ВКЛ таких текстов нет ни одного! Абсолютное большинство документов ВКЛ написано на старобеларуском, небольшая часть – на польском или латыни.
Между тем, Лауринавичюс пишет:
«Даже в уже германизированной Восточной Пруссии (Ostpreussen) литовский язык с первой половины XVI и до второй половины XIX века употреблялся наряду с немецким как официальный. Именно там появилась первая литовская книга, первый полный перевод Библии на литовский, первая научная грамматика литовского языка, и, наконец, также впервые – светская литература».
В действительности речь идет о жемайтском языке. Об этом, в частности, ясно заявил Домас Каунас в рускоязычном журнале “Вильнюс” в статье “Мартинас Мажвидас и первая литовская книга” (см. стр. 134 в номере журнала за июль-октябрь 1997 г.). Жемайт по происхождению, лютеранский священник по профессии, Мажвидас специально для своего “Катехизиса” разработал алфавит на основе латинского. Издан этот “Катехизис” в 1547 году в Кёнигсберге.
В Средние Века «литовским языком» был язык литвинов (беларусов), поэтому он считался славянским. А то, о чем говорит Лауринавичюс, – это жемайтский язык, не литовский. В Статутах ВКЛ перечислены все этносы страны – никаких «беларусов» там нет. В Переписях Войска ВКЛ у всех литвинов фамилии на «-ич», тогда как все жемайты и аукштайты названы именно жемайтами и аукштайтами, а не «литовцами» (само слово «литовец» – русское слово XIX века, аналогичное словам «дагестанец», «азербайджанец»). Неужели могло быть так, что беларусы именовались литвинами, но их язык почему-то не считался литовским?
Название языка происходит от названия этноса, не наоборот. Язык жемайтов – это язык восточных балтов, родственный латышскому. А вот литовский язык литвинов – язык западных балтов. Ятвяги (в т.ч. дайновы, полексены, судовы) в 1220-е годы утратили свои прежние этнонимы и стали называться литвинами. Поскольку это западные балты (весьма походившие на славян), родственные мазурам и кривичам, вполне понятно, почему средневековые лингвисты дружно считали литовский язык славянским. Сегодня потомки тех ятвягов и есть коренное население Западной и Центральной Беларуси, а также Виленщины и Белосточчины.
Однако летувисские историки напрочь игнорируют сам факт существования ятвягов – предков нынешних беларусов. Вместо них они видят себя – в роли пресловутых «летописных литвинов». Лауринавичюс пишет:
«То, что историческая традиция называет «жемайтским» языком литовской литературы, по мнению профессора З. Зинкевичюса с точки зрения лингвистической является западно-аукштайтским диалектом. Однако это тем более не дает никаких оснований считать современных литовцев историческими жемайтами (или жмудинами)».
Еще бы! Он не может заставить нас называть жемайтов литовцами, но ему этого очень хочется. А уж «летописная Литва» это, по его мнению (и прочих летувисских теоретиков), однозначно «alma mater» современной Летувы. Даже термин специальный придумали – «Lithuania Propria». Мол, наши предки жили в «истинной Литве», где-то между Вильнюсом и Каунасом, тогда как прочие (имеются в виду беларусы) пытаются к ней «примазаться».
Лауринавичюс утверждает:
«Попытка сыграть на разнице звучания терминов – литовского Lietuva («Летува») и славянского Литва (литва), вынуждает напомнить давно определенные лингвистами закономерности чередования звуков в родственных и чрезвычайно близких между собой балтских и славянских языках».
С точки зрения лингвистики он сам себе противоречит фразой «литовского Lietuva». Он должен был бы написать «летувисского Lietuva», но не может потому, что никакой «Летувы» история не знает, она знает только Литву.
А что касается его тезиса о балтских и славянских языках, то он «забыл», что это для западных балтов слово «Литва» – родное. В ряду самоназваний западнобалтских этносов находятся Галиндва (галинды), Дайнова (дайновы), Крива (кривичи), Литва (литвины), Мазова (мазуры), Ятва (ятвяги)… Все на «-ва». Славяне тут, как говорится, «ни с какого бока». В языке летувисов таких названий нет, а должны быть Галиндвас, Дайновас (или Дайновиас), Криевас, Мазовас (или Мазойвас), Ятвас.
Вот что писал академик-историк Валентин Седов о переименовании рек на территории современной Летувы:
«Одним из наиболее убедительных аргументов для разграничения западнобалтских и восточнобалтских групп являются названия, содержащие в себе элементы «-ape» и «-upe». Гидронимы с «-ape» (прусское «-аpe» – «река» ) характерны для западнобалтского мира, в то время как речные названия с «-upe» (летувисское «-упе» – «река», латышское – то же) широко распространены в области расселения восточных балтов.
Среди названий с компонентом «-upe» в современной Летуве имеется много гидронимов позднего происхождения. Не удивительно в связи с этим, что только в летувисском Занеманье, где пребывание ятвяжского населения в древности бесспорно, насчитывается свыше 300 (!) названий подобного типа (т.е. свыше 300 рек с названиями, содержащими «-аpe», были переименованы). Не является неожиданным большое число гидронимов с элементом «-upe» и в междуречье Вилии и Немана. Ведь в этой области в течение нескольких последних столетий население говорит на летувисском языке. Этому населению и принадлежат названия с «-upe».
/Седов В.В. Ятвяжские древности в Литве. /Труды АН Лит. ССР, серия А, общественные науки, 1968, № 1 (26), с. 179./
Ни один населенный пункт на территории современной Летувы во времена ВКЛ не имел названия в восточнобалтской транскрипции. Достаточно сравнить названия населенных пунктов в Летуве в начале XVI века, когда ее территория входила в состав ВКЛ, с названиями тех же населенных пунктов сейчас:
По этому поводу беларуский историк Виктор Верас писал:
«Какова «преемственность» в Летуве названий «городов русских», помещенных в Новгородской «первой летописи» и датируемых исследователями концом XIV века, вы можете судить сами:
Бержаны – Бярженай; Бетигольцы – Бятигола; Биржаняны – Биржувенай; Бирштаны – Бирштонас; Велена – Вялюона; Вешвена – Вяшвенай; Вилькомиры – Укмярге; Вильня – Вильнюс; Вешвене – Вяшвенай; Высокий Двор – Аукштадварис; Дирваны – Дирвоненай; Дорсунишки – Дарсунишкис; Ейшишки – Эйшишкес; Жижморы – Жежмаряй; Жораны – Жаренай; Кгедройти – Гедрайчай; Кгондинга – Гандинга; Кернов – Кярнове; Ковно – Каунас; Коркляне – Каркленай; Коршово – Каршува; Крожи – Крайжай; Куркли – Куркляй; Лепуны – Лепонис; Мединкгоны – Медингенай; Медники – Мядининкай; Мемиж – Нямижис; Меречь – Мяркине; Мойшагола – Майшягала; Неменчин – Нямянчине; Оникшты – Аникшчяй; Перелоя – Перлоя; Потумши – Патумлияй; Поэре – Поэрис; Росейни – Расейняй; Сямилишки – Сямилишкес; Тельши – Тяльшяй; Товянцы – Тауенай; Тондягола – Тянджогала; Троки – Трокай; Ужвента – Ужвентис; Утена – Утяна; Ясвойни – Йосвайняй.
Из множества названий неизменными остались только три – Гольшаны, Крево и Пуня, и то лишь потому, что ныне Гольшаны и Крево находятся на территории Беларуси. То есть, произошло 99-процентное изменение названий старинных городов и селений, находящихся на территории современной Летувы».
Налицо тотальное переименование западнобалтских названий в восточнобалтские. Но Лауринавичюс прячет этот факт, выдавая западных балтов (литвинов) то за «восточных балтов», то за «славян» – в зависимости от того, что ему более выгодно. Жонглирует, как хочет. Такое жонглирование противоречит понятию «научная методология».
Заодно обращаю внимание на то обстоятельство, что советская историческая наука еще в СССР изучала наследие ятвягов как этнографической основы «летописной» Литвы (см. например, работы В.В. Седова), а сегодня в Республике Летува эта тема стала «табу». О ятвягах Лауринавичюс в своей книге вообще не упоминает, как будто их никогда не было (лишь в одном месте говорит о ятвяжском языке, погибшем вместе с прусским). Мол, ятвяги исчезли неизвестно куда и неизвестно когда, в Литве же имелись в наличии только жемайты и аукштайты…
Пруссы и балты были разные…
А еще Лауринавичюс пишет:
«Место нахождения вотчины Миндовга …не даёт оснований говорить о якобы «славянском» этническом характере этой «земли» и не опровергает её принадлежности к прусско-литовской этногосударственной структуре ВКЛ. О чём косвенно свидетельствуют и имена как самого Миндовга, так и большинства названных Н. Ермоловичем нобилей Новогородка, ибо они – балтские, и на основе славянских языков не этимологизируются».
Балты были разные. Так, жемайты и аукштайты – это позднее отпочкование от предков латышей (в VIII веке). А вот ятвяги, пруссы, мазуры, дайнова, кривичи, днепровские балты, голядь – это балты западные, с другим языком.
Кстати, Пруссия вовсе не являлась «однородным восточнобалтским образованием» – вопреки заявлениям Лауринавичюса. Самую западную часть Пруссии (Порусья) – Помезанию (Помазовье) колонизировали русины-ободриты из Полабской Руси, она имела второе название «Русь» (даже немцы именовали ее «Рейсен» или «Рисен»), у городов Помезании были славянские названия.
Далее на восток находилась Погезания, где правил Рингольд, а затем его сын Миндовг.
Помезания, Погезания, Галиндия, земля Сассов, Судовия – это западнобалтские области Пруссии, с населением, родственным ятвягам, мазурам, кривичам. А вот северо-восточные области (Вармия, Бартия, Натангия, Самбия, Скаловия и Надровия) – это земли восточнобалтских племен, родственных жемайтам.
Наконец, к западу от Помезании (самой западной части Пруссии) находилось Поморье. Там немалую часть населения составляли западные балты лютичи, которые позже мигрировали на территорию Ятвы и создали здесь «новую Лютву», или «Литву».
Польский историк Ежи Довят сообщает: «Богуслав I, князь Западного Поморья, титуловался princeps Liuticorum»*.
/* Dowiat Jerzy. Pochodzenie dinastii zachodnio-pomorskiej i uksztaltowanie sie terytorium ksiestwa Zachodnio-Pomorskiego. /Przeglad historyczny. Tom XLV. Zeszyt 2—3. Warszawa, 1954./
До 1220 года Литва находилась в Западном Поморье. Уже там ее гербом была «Погоня». В комментариях историков к «Хронике земли Прусской» Петра из Дусбурга читаем:
«Святополк — первый поморский князь, получивший титул «dux», что означало одновременно суверенную власть и независимость. Эту идею отражала символика герба Святополка: рыцарь на коне со щитом и знаменем (Czaplewski P. Tytulatura ksiazat pomorskich do poczatku XIV w. /Zapiski TNT 1949. Tom 15, s. 59—61).
Но историки Летувы настолько «зациклились» на мифе о «жемайтском происхождении Литвы» и на его противопоставлении аналогичному мифу «западнорусизма» о «славянской старине Беларуси», что категорически не желают ничего слышать о появлении Литвы из Пруссии и Поморья. Конечно, им крайне трудно признать, что Миндовг и его Погезания не были этнически родственны жемайтам, но зато родственны ятвягам, к которым Миндовг и ушел (вовсе не в Жемайтию).
Игнорирование этого факта приводит к заблуждениям, вот типичное: Лауринавичюс (как и все летувисы) называет Миндовга «Mindaugas». Однако в Погезании Миндовга население было западнобалтским, поэтому имена собственные не могли там иметь восточнобалтского «-as».
Кстати говоря, ни в одной летописи имя «Миндаугас» не фигурирует. Хотя если Миндовг был восточным балтом, то странным было бы тотальное переименованием его всеми старинными авторами из «Миндаугаса» в какого-то «Миндовга». Разве, например, в царской России кто-то искажал фамилию художника Николая (Миколаюса) Чюрлёниса в «Чюрленова»? А в Переписях Войска ВКЛ XVI века по Жемайтии и Аукштайтии четко записаны имена и фамилии летувисов с сохранением их «-с».
Наконец, ни у жемайтов, ни аукштайтов никогда не было таких имен, как Альгерд, Витень, Витовт, Гердень, Гедимин, Кейстут, Миндовг, Рингольд, Ягайло и им подобных. Это языческие западнобалтские имена ятвягов, дайнова, мазуров, погезан, помезан.
Для сравнения приведу подлинные имена жемайтов и аукштайтов из Переписи Войска ВКЛ 1528 года:
Билюс Монконтович, Будрис Кримштойтис, Буткус Монтвидойтис, Венцкус Липнайтис, Войчус Совкговдис, Довгутис Петрашевич, Доркгис Минконтойтис, Липнюс Талевич, Микутис Монкайтис, Сактос Судмонтойтис, Станис Мортейкович, Талюшис Наркойтис, Шим Балсайтис и т.д.
Современные историки Летувы придумали в этой связи удивительную «байку» о том, что якобы старобеларуский язык (он же литвинский) был в ВКЛ «канцелярским», и потому общепринятым, а вот разговаривали жемайты и аукштайты на своем родном, ничего общего с канцелярским не имевшим. Что ж, рассмотрим и эту выдумку.
О государственном языке ВКЛ
Одним из важных аргументов, по мнению историков Летувы в пользу тезиса, что основателями ВКЛ и его правителями были представители этноса жемайтов, является утверждение, что в современной Беларуси не используются имена древних литвинов (в том числе великих князей), тогда как в Летуве – достаточно часто. Причем написание имен великих князей и других имен древних литвинов, по их же мнению, искажено славянскими (т.е. беларускими) писарями*.
/* Для анализа этой проблемы можно использовать массу документов из книг Литовской метрики. В них приведены имена и фамилии многих жителей ВКЛ периода XIV – XVI веков. Особенно интересны в этом плане переписи сословий. Ныне переизданы четыре таких документа. Это переписи войска ВКЛ в 1528, 1565 и 1567 гг., а также перепись жемайтских волостей 1537 – 1538 гг./
Вот что пишет летувисский ученый о языке делопроизводства в ВКЛ:
«На основании большинства дел, даже по одному тому, как исковерканы на старобелорусский лад летувисские фамилии, можно утверждать, что большинство децких, писарей, и других урядников суда летувисского языка не знало, и не только все делопроизводство, но и сам судебный процесс, т.е. претензии сторон, показания свидетелей и тем более допрос, велся на старобелорусском языке.
Стало быть, как и многие источники, дела данной «книги» подтверждают тот неоспоримый факт, что за 200 лет язык стал не только официальным канцелярским языком литовского государства (что не вызывает сомнения), но и в известной мере языком публичного общения. Его знали и на нем говорили в общественных местах паны, рядовая шляхта, мещане и, по-видимому, даже некоторые крестьяне»*.
/* Andris Mackavicius. Перепис жемойтских волостей 1527 – 1538 гг. Vilnius, 2003./
Итак, на всей территории ВКЛ, включая Аукштайтию и Жемайтию, «официальным канцелярским языком» и «в известной мере языком публичного общения» в середине XV столетия был старобеларуский. Этот факт признают сами летувисы. Но тогда возникает вопрос: почему в этом государстве использовался старобеларуский язык и что он собой представлял? Почему «большинство децких, писарей, и других урядников суда летувисского языка не знало»?
Разве можно сейчас устроиться на работу в любое государственное учреждение Летувы, Украины, России, Германии и других стран (кроме Беларуси), не зная государственного языка этой страны? Конечно, нет. Почему же в ВКЛ можно было это делать, причем не отдельным лицам, а «большинству» чиновников? И почему после 200 лет существования ВКЛ «официального языка» государства не знало «большинство децких, писарей, и других урядников суда»! Кто же его тогда знал?
Если чиновники (как поветовые, так и высшие – воеводские и великокняжеские) – не знали государственного языка своей страны, то должны были существовать переводчики (толмачи) с «официального» языка (летувисского) на «канцелярский» (старобеларуский) и обратно. Почему нигде нет ни единого упоминания о таких переводчиках?
А вот имена татарских толмачей встречаются в книгах Литовской метрики достаточно часто. Они переводили с татарского языка на старобеларуский и наоборот. Почему же не было толмачей-посредников между носителями старобеларуского языка (якобы канцелярского) и жемайтского (якобы официального государственного)? Не слишком ли сложная конструкция для средневекового государства – наличие канцелярского и официального языков?
Значительно правдоподобнее другое объяснение. Словосочетание «канцелярский язык» сравнительно недавно (как и многое другое) придумали ученые Летувы.
Если везде господствовал «канцелярский язык» (даже среди поголовно безграмотных крестьян!), то куда прятался «официальный государственный»? Почему о нем нигде нет никаких упоминаний? Кто им пользовался? Ведь большинство жителей ВКЛ (90 %) не являлось восточными балтами. И если даже чиновники не знали официального языка, то простой люд тем более. Несомненно, никакого другого государственного языка, кроме старобеларуского, в ВКЛ никогда не существовало!
Если же следовать логике ученых Летувы, утверждающих, что ВКЛ основали восточные балты, то выходит, что весь этнос, образовавший новое государство, от крестьян до великого князя, выучил язык покоренного народа, т.е. старобеларуский. И стал использовать его даже в повседневной общественной жизни. А родной язык, надо полагать, использовал только в семейном кругу. Понятно, что все это дикая чушь!
Никогда и нигде победители не отказывались от своего языка в угоду побежденным. Вы только представьте: все жемайты, от великого князя до простых крестьян, после присоединения земель нынешней Беларуси усиленно учат старобеларуский язык, а на своем собственном языке разговаривают только «на кухне». Нормальному человеку такое даже не приснится! Однако ученые Летувы усиленно пропагандируют именно эту ахинею.
Может быть, монголо-татары в XIII веке, захватив Китай, перешли на китайский язык и стали писать китайскими иероглифами? Или после покорения славянских территорий они заговорили на славянском языке? История утверждает обратное: это покоренные народы принимают язык победителей. Например, вся Западная Европа от Средиземного моря до Рейна и Дуная в начале первого тысячелетия после Р.Х. разговаривала на латинском языке римлян. Этот язык продолжал оказывать сильнейшее влияние на жизнь людей во многих государствах даже после того, как Римская империя давно исчезла*.
/* Напомним, что в результате смешения латинского языка с наречиями варварских племен возникли все романские языки – галисийский, далматинский, испанский, итальянский, каталонский, молдавский, окситанский, португальский, рето-романский, румынский, сардинский и французский. – Прим. ред./
В современной Индии основным государственным языком является английский, обладающий преимуществом перед хинди, урду и бенгали. Англичане в течение нескольких веков были хозяевами этой земли. Индусы, обретя свою независимость в 1950 году, оставили язык бывших господ в качестве государственного. Так что факты – упрямая вещь.
Наш первый академик Ефим Карский установил, что на старобеларуском языке говорили все Ягайловичи (Ягелонны), хотя и были королями Польскими – начиная от самого Ягайло, ставшего королем в 1386 году до Сигизмунда Августа, севшего на престол в 1529 году. Почему же не на «родном» восточнобалтском? Зачем надо было Ягайловичам более 140 лет передавать из поколения в поколение «чужой» («канцелярский») язык, т.е. старобеларуский? Несомненно, лишь потому, что он был для них не чужим, а родным.
Что же представлял собой старобеларуский язык?
С 1982 года беларуские ученые издают серию книг под названием «Гістарычны слоўнік беларускай мовы”. В 2006 году издан уже 26-й том, начинающийся па букву “П”. В книгах серии собрано огромное количество слов, которыми пользовались литвины-беларусы в XIII – XVIII веках.
По сути дела, “Гістарычны слоўнік беларускай мовы” – это словарь литературного старобеларуского языка, где приведена вся его лексика, с переводом ее на современный беларуский язык, с указанием источников и времени их появления. Источниками являются жалованные грамоты, официальные договоры, литературные произведения – от художественных до перевода Библии. Составители серии условно делят памятники старобеларуского языка на три группы: юридическо-деловая, светско-художественная и религиозная литература.
По этому словарю видно, что старобеларуский язык (если не вдаваться в детали) был синтезом славянского языка, на котором говорили мазовшане, дреговичи, кривичи, радимичи, волыняне, и балтского языка, на котором общались, в первую очередь, летописные литвины (возникшие, напомню, на основе ятвягов и дайновы).
Вот примеры слов с балтскими корнями, использовавшихся в старобеларуском языке (в скобках указаны даты использованных источников):
вилк, вилча (1625) – vilkas – волк;
вилчастый (1283, 1567) – волчьей масти;
вилчий (1691, 1700) – волчий;
вильчура (1637) – бурка из волчьих шкур, вывернутых шерстью на внешнюю сторону;
байдак, бойдак (1577, 1630, 1711) – bajdokas – барка, речное судно;
башта, бакшта (1568, 1579) – bokštos – оборонная башня;
борг, боркг (1511, 1529, 1598) – bargos – кредит;
барта, барда (1664) – bortos – топор (как оружие);
ботвинье (1588, 1607) – batvinis – свекольный лист;
бурта – burtas – чары, волшебство, колдовство, суеверие;
буч – bučinas – приспособление для ловли рыбы;
В диалектах современного беларуского языка, особенно западных, а иногда и в современном литературном беларуском языке, многие балтские слова старого языка используются по сей день. Вот некоторые из них:
байбак, байбас, байбус – верзила; baibokas – юноша;
баланда – малокалорийная, «пустая» похлебка; balanda – лебеда;
балбатун – болтун; balbatunas – болтун;
баландзіць – болтать, пустословить; balanduoti – болтать;
балас – слабый голос, баласить; balsas – голос;
балдавешка – длинный шест, которым загоняют рыбу в сеть; baldas – то же;
бална – животное с белой шерстью; balna – белая;
барбуліць – бурчать, ругаться; barbulioti – то же;
барта – плотничий топор; bortos – топор (как оружие);
барулі – кожух, покрытый сукном; burulis – баран;
басалыга – неловкий человек, увалень; baisele – то же;
біза – (презрительно) бедный человек; bisas – голь, бедняк;
біргела – вид овода; birzgele – то же;
блаўкіня – лодырь, пустомеля; bliaukininkas – пустомеля;
брандук – зерно ореха; brandulas – то же;
бронкт, брункт – валёк; branktas – то же;
бумбы – кисти (как украшение); bambaliuoti – висеть, мотаться;
По Карскому, в современном беларуском языке примерно 80 % слов имеют балтские корни. Попутно отмечу, что балтские слова, используемые в старобеларуском языке, а иные и в современном, имеют славянские форманты – суффиксы и окончания. Иногда используются балтские приставки, но со славянскими корнями, суффиксами и окончаниями. А летувисы не только не используют беларуский язык в современной жизни, но еще в XVI века отказались даже от его алфавита.
Выводы
Заканчивая свои размышления, Лауринавичюс делает вывод, что беларусы лишь «примазываются» к истории Литвы и ВКЛ, тогда как Жмудь якобы и была всегда Литвой:
«Что касается Литвы /Жмуди/, то её непрерывная историческая, культурная и языковая традиция является наилучшим доказательством того, что она, по крайней мере на протяжении последнего тысячелетия, имела и имеет своё имя и потому всегда была и остаётся сама собой».
Это наглая ложь! Жемайтия как раз никогда Литвой не была. Во всех летописях и документах ВКЛ, а также на всех древних картах она фигурирует как страна, пограничная с Литвой. По мнению же Лауринавичюса, название «Великое Княжество Литовское, Русское и Жемайтское» следует расшифровывать так: «Жемайтское» – это и есть «Литовское», «Литовское» – это «Аукштайтское» (какая-то «тавтология Литвы» выходит), а «Русское» – это украинское и беларуское. Такая расшифровка просто абсурдна, ее политическая подоплека видна невооруженным глазом.
Во-первых, если Жемайтия это и есть «Литва», то почему она в названии ВКЛ упоминается отдельно, наравне с «русской частью»? И если Лауринавичюс считает, что Жемайтия – тоже «Литва», то почему равно не считает «Литвой» и «Русь»? Где логика?
Во-вторых, весьма некорректно разграничивать этнически идентичные Жемайтию и Аукштайтию («Литву») как якобы разные страны (многие историки вообще не признают существования «Аукштайтии» и «аукштайтов»), но при этом соединять в одно княжество совершенно разные этносы беларусов (литвинов-балтов) и украинцев (русинов-сарматов).
Тем более, что в названии ВКЛ представлены не этносы, но административное деление. Русью управляли русские князья, являвшиеся потомками князей Киевской Руси, а Литвой правили князья литовские. Никаких «беларуских» князей никогда не было и быть не могло, потому что до 1840 года наш народ именовался литвинами.
При этом более чем существенно то, что и Жемайтией правили литвинские князья, а не жемайтские. Но жемайтское население, естественно, никогда себя литвинами не именовало. Вплоть до XX века там все именовали себя либо жемайтами, либо аукштайтами.
Вся эта надуманная «концепция» летувисских историков опровергается, кроме всего прочего, двумя важными фактами, которые они скрывают.
1. Во всех документах ВКЛ (Статутах, Метриках, Переписях войска и прочих) в порядке перечисления фигурируют два разных этноса: «литвины» и «жмудины». Если, по мнению Лауринавичюса или Баранаускаса «жемайты» – «другое название литовцев», тогда как «аукштайты» – «истинное название литовцев», то кто же в документах ВКЛ именуется «литвинами»? Какой-то третий восточнобалтский этнос?
Между тем, достаточно взглянуть на документы ВКЛ, чтобы увидеть: все упоминаемые там «литвины» имеют фамилии на «-ич», то есть это предки нынешних беларусов, а слова «беларус» нет ни в одном документе ВКЛ за всю его историю.
Да, жители Полоцка, Витебска, Могилева, Орши, Гомеля по вере называли себя «русинами» – но только по русской вере Киева. Тот же Скорина, издав «Библию Руску», в Падуе четко указал: по вере я – русин, но этнически – литвин из Полоцка. Утверждать, будто бы признание Скорины касалось «не этноса, а государственной принадлежности», значит заниматься подтасовкой. Ведь ни один киевлянин или жемайт не называл себя «литвином», хотя все они точно так же были подданными великих князей Литвы.
Лауринавичюс считает, что «русины ВКЛ – это и есть нынешние беларусы». Увы, общая тотальная беда летувисских авторов состоит в том, что они плохо знакомы с документами ВКЛ, где русины однозначно трактуются как предки нынешних украинцев со своими характерными фамилиями, а не с нашими на «-ич».
Вообще говоря, перед нами Театр Абсурда: летувисы в сотнях статей и десятках книг оперируют пространными цитатами, взятыми исключительно у средневековых немецких авторов (для которых что Жмудь, что Ятва, что Литва – все едино), но никогда не обращаются к документам ВКЛ. Отчего столь удивительная однобокость и странное игнорирование главной исторической фактуры? А вот отчего.
2. Нет ни одного документа ВКЛ, написанного на языке жемайтов и аукштайтов (выдаваемом ими сегодня за «литовский»). Даже Статуты ВКЛ как не были переведены на их язык в прошлом, так и не переведены до сих пор.
Что же это за «Литва» такая, если ее главный Закон – Статут – никогда не переводился на язык летувисов? Забавно: при переиздании Статута в Варшаве (после создания Речи Посполитой) в нем было указано – «перевод с литовского языка». Однако под «литовским языком» тогда понимался беларуский язык.
Как можно претендовать на «этническое лидерство жемайтов и аукштайтов в Литве», если все государственные документы ВКЛ были написаны на языке наших предков, но не предков нынешних летувисов? Один только этот факт ясно указывает на то, кто являлся титульным народом в ВКЛ.
А ведь «загадка» – почему Статуты ВКЛ не переведены на язык летувисов – решается очень просто. Достаточно открыть Переписи Войска ВКЛ, где приведены списки местной шляхты, обязанной в случае мобилизации дать солдат из селян. По Жемайтии и Аукштайтии в Переписи Войска ВКЛ 1528 года мы видим: литвинская шляхта (с беларускими именами и с фамилиями на «-ич») составляет около 80%, тогда как шляхта жемайтов и аукштайтов – 20%. В Переписи войска ВКЛ 1567 года соотношение 60% против 40%.
Показательно, что половина из этих 20—40% шляхты жемайтов и аукштайтов имела свои «родные» этнические имена (типа Будрис, Венцкус, Липнюс), но беларуские (литвинские) фамилии на «-ич». Этот факт отражал бурный процесс литвинизации (беларусизации) Жемайтии и Аукштайтии, прерванный войной 1654—1667 гг. Если бы он тогда не прервался, то ассимилированная малочисленная (в сравнении с литвинской) местная шляхта неизбежно стала бы проводником ассимиляции «своего» сельского населения. К нашему времени жемайты и аукштайты неизбежно растворились бы в литвинской среде словно сахар в кипятке.
Так вот, «разгадка» состоит в том, что обязательным условием обретения дворянства (шляхетства) для жемайтов и аукштайтов было знание литвинского языка. Именно по этой причине Статуты и прочие документы ВКЛ не требовали перевода на их язык.
До 1500 года литвинская шляхта составляла на территории нынешней Летувы около 95%. Одно только это полностью опровергает все мифы летувисов о какой-то их «причастности» к «возвышению Литвы и ВКЛ». Согласно Переписям ВКЛ, в 1528 году литвинская шляхта составляла до 80%, в 1567 году – около 60%, и даже в XVII веке примерно половина местной шляхты было литвинского (беларуского) происхождения. И все пресловутые «нобили» (магнаты), на которых ссылается Лауринавичюс (такие как Радзивиллы, Сапеги, Пацы, Гаштольды, Монтвиды и прочие) были литвинами, иногда даже немцами, но не жемайтами!
ххх
Лауринавичюс обижается, что мы «считаем Жмудь Жмудью, а не Литвой», как это придумали жемайты. Но это ли повод для обид? Нас гораздо больше обижают распространяемые в Летуве сказки о том, что жмудины (жемайты) в ВКЛ якобы «владели всей Беларусью» и «беларусы им ноги мыли». Например, как нам относиться к тому, что в Летуве организуют туристические автобусные маршруты по Беларуси – «Поездки в земли нашей старой колонии», а в автобусах гиды-летувисы рассказывают своим землякам сказки, будто бы «наши рыцари-предки мечом и огнем захватывали беларуские земли»! И показывают рукой на наши замки – Гольшанский, Несвижский, Мирский: мол, «отсюда наши предки-жемайты управляли беларусами».
Это кто кого захватывал? Безграмотные язычники, без стальных мечей и стальных кольчуг? Да еще так «захватили», что в 1500 году 95% шляхты в Жемайтии составляли предки беларусов?
Именно потому «золотой век» для «историков» Летувы, о котором они дружно ностальгируют, вовсе не эпоха ВКЛ. На самом деле, это времена Российской империи и Советского Союза, когда Муравьевы-вешатели, Апухтины-идеологи, Кояловичи-историки, а также инструкторы ЦК КПСС запрещали беларусам даже мечтать об объективном взгляде на свою дороссийскую историю. Они «передали» Литву и ВКЛ в «полную собственность» жемайтам.
С 1992 года мы впервые за два последних века получили возможность заниматься изучением истоков нашей государственности и нашего народа. Но тут же историки Летувы (вместе с великодержавными историками Москвы) объявили нас «фальсификаторами истории». На самом деле они яростно защищают фальшивую версию царизма, созданную в XIX веке с целью подавления национального самосознания беларусов.
Да, сегодня нам приходится преодолевать завалы лжи, которые нагородили царизм, ЦК КПСС и активисты национального движения Летувы. Но ничего, скоро мы во всем разберемся. Время пришло…
Коротко об авторе
Вадим Владимирович Деружинский (1965 г.р.) – редактор и соиздатель газеты «Секретные исследования». По образованию филолог, по профессии – журналист, по интересам – историк. Автор нескольких книг, среди которых «Энциклопедия аномальных явлений» (Москва, 2008), «Теория заговора» (Москва, 2009), а также «Тайны беларуской истории», недавно вышедшая из печати в Минске.
